Повсюду дождь: он льет на сад,
На хмурый лес вдали,
На наши зонтики, а там —
В морях — на корабли.
дождь ли град
сэм круглый год
делал все что мог
пока не лег в гроб
: сэм был человек
крепкий как мост
дюжий как медведь
юркий как мышь
такой же как ты
(солнце ли, снег)
ушел в куда что
как все короли
ты читаешь о
а над ним вдали
стонет козодой;
он был широк сердцем
ведь мир не так прост
и дьяволу есть место
и ангелам есть
вот именно, сэр
что будет лучше
что будет хуже
никто сказать не может
не может не может
(никто не знает, нет)
сэм был человек
смеялся во весь рот
и вкалывал как черт
пока не лег в гроб.
Спи, дорогой
Дожди иссякли, зазвучал разлуки голос одинокий.
Собрать напевы срок настал,— перед тобою путь далекий.
Отгрохотал последний гром, причалил к берегу паром,—
Явился бхадро, не нарушив сроки.
В кадамбовом лесу желтеет пыльцы цветочной легкий слой.
Соцветья кетоки забыты неугомонною пчелой.
Объяты тишиной леса, таится в воздухе роса,
И на свету от всех дождей — лишь блики, отблески, намеки.
Есть в дожде откровенье — потаенная нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.
Это землю лобзают поцелуем лазурным,
первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.
Дождь — заря для плодов. Он приносит цветы нам,
овевает священным дуновением моря,
вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,
роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: «Все напрасно, все поздно!»
Или призрак тревожный невозможного утра
и страдание плоти, где таится угроза.
В этом сером звучанье пробуждается нежность,
небо нашего сердца просияет глубоко,
но надежды невольно обращаются в скорби,
созерцая погибель этих капель на стеклах.
Эти капли — глаза бесконечности — смотрят
в бесконечность родную, в материнское око.
И за каплею капля на стекле замутненном,
трепеща, остается, как алмазная рана.
Но, поэты воды, эти капли провидят
то, что толпы потоков не узнают в туманах.
О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья,
дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий,
дождь хороший и мирный, только ты — настоящий,
ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!
О мой дождь францисканский, ты хранишь в своих каплях
души светлых ручьев, незаметные росы.
Нисходя на равнины, ты медлительным звоном
открываешь в груди сокровенные розы.
Тишине ты лепечешь первобытную песню
и листве повторяешь золотое преданье,
а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и черной пентаграмме страданья.
В сердце те же печали, что в дожде просветленном,
примиренная скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.
О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,
ты на клавишах звучных — утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыпленного поля!
Ливень прошел,
но по-прежнему не спадает
духота весенней ночи…
Богачей не без злорадства
Все бранят и поделом!
Но — без чванства и богатство
Нам годится кое в чем!
Откупщик был — в басне — скуп;
А сапожник слишком глуп…
Шли бы выпить оба смело!
Ну, а если б надо мной
Дождь пошел бы золотой
Золотой,
Золотой, —
Дзинь! — и в шляпе было б дело!
Беден я, но смел и весел:
Чужды зависть мне и гнев…
Разве нос бы я повесил,
Невзначай разбогатев?
Роскошь книг, картин, дворцов,
Экипажей, рысаков —
Разве б это надоело?
Если б только надо мной
Дождь пошел бы золотой,
Золотой,
Золотой, —
Дзинь! — и в шляпе было б дело!
У соседа денег много —
И любовница умна:
Ходит чинно, смотрит строго
И всегда ему верна.
Я напрасно, как дурак,
Тратил время с ней, бедняк…
А когда б в мошне звенело
И когда бы надо мной
Дождь пошел бы золотой,
Золотой,
Золотой, —
Дзинь! — и в шляпе было б дело!
Вина скверного трактира
Часто горло мне дерут;
Но пускай лишь у банкира
Мне шампанского нальют —
Не сморгнув, задам вопрос:
«А почем вам обошлось?
Я его купил бы смело…»
Если б только надо мной
Дождь пошел бы золотой,
Золотой,
Золотой, —
Дзинь! — и в шляпе было б дело!
Я б делиться стал с друзьями
Счастьем с первого же дня!
Живо общими трудами
Разорили бы меня!
То-то любо! Сад, подвал,
Земли, замки, капитал —
Все в трубу бы полетело!..
Лишь бы только надо мной
Дождь пошел бы золотой,
Золотой,
Золотой, —
Дзинь! — и в шляпе было б дело!