— Пойдем, — сказала мне Лизетта, —
К мадонне Льесской на поклон. —
Я, как ни мало верю в это,
Но коль задаст Лизетта тон,
Уверую и не в мадонн:
Ах, наша связь и нрав наш птичий
Становятся скандальной притчей.
— Так собирайся, друг мой, в путь.
В конце концов таков обычай.
Да кстати четки не забудь,
Возьмем же посохи — и в путь!
Тут я узнал, что богомольный
Сорбоннский дух воскрес опять;
Что по церквам, в тоске невольной,
Опять зевает наша знать;
Что философов — не узнать;
Что — век иной, иные моды;
Что пресса будет петь нам оды —
И что потом за этот путь
Причислят Лизу все народы
К святым… — Так четки не забудь,
Возьмем же посохи — и в путь!
Вот два паломника смиренных —
Пешком шагаем и поем.
Что ни трактир, забыв о ценах,
Закусываем мы и пьем, —
Поем, и пьем, и спим вдвоем.
И бог, вином кропивший скверным,
Теперь из балдахинных сфер нам
Улыбки шлет. — Но, Лиза, в путь
Мы шли, чтоб с нами по тавернам
Амур таскался?! Не забудь:
Вот наши посохи — и в путь!
Но вот мы и у ног пречистой.
— Хвала божественной, хвала! —
Аббат румяный и плечистый
Зажег нам свечи. — О-ла-ла! —
Мне Лиза шепчет, — я б могла
Отбить монаха у Лойолы!
— Ах, ветреница! Грех тяжелый
Ты совершишь! За тем ли в путь
Мы снарядились, богомолы,
Чтоб ты… с аббатом?! Не забудь,
Как с посохами шли мы в путь!
Аббат же приглашен на ужин,
Винцо развязывает рот:
Куплетцем ад обезоружен,
И в папу — ураган острот.
Но я заснул: ведь зло берет!
Проснулся, — боже! паренек сей
От рясы уж давно отрекся.
— Изменница! Так, значит, в путь
Меня звала ты, чтоб вовлекся
И я в кощунство? Не забудь —
Вот посохи, и живо в путь!
Я о делах чудесных Льессы
Восторга в сердце не припас…
Аббат наш — там, все служит мессы.
Уже епископ он сейчас:
Благословить он жаждет нас.
А Лиза, чуть в деньгах заминка,
Она, гляди, уже бегинка.
Вот и для вас, гризетки, путь:
В паломничество — чуть морщинка!
Но только — четки не забудь
И, посох взявши, с богом — в путь!