– Пойдем, – сказала мне Лизетта, –
К мадонне Льесской на поклон. –
Я, как ни мало верю в это,
Но коль задаст Лизетта тон,
Уверую и не в мадонн:
Ах, наша связь и нрав наш птичий
Становятся скандальной притчей.
– Так собирайся, друг мой, в путь.
В конце концов таков обычай.
Да кстати четки не забудь,
Возьмем же посохи – и в путь!
Тут я узнал, что богомольный
Сорбоннский дух воскрес опять;
Что по церквам, в тоске невольной,
Опять зевает наша знать;
Что философов – не узнать;
Что – век иной, иные моды;
Что пресса будет петь нам оды –
И что потом за этот путь
Причислят Лизу все народы
К святым… – Так четки не забудь,
Возьмем же посохи – и в путь!
Вот два паломника смиренных –
Пешком шагаем и поем.
Что ни трактир, забыв о ценах,
Закусываем мы и пьем, –
Поем, и пьем, и спим вдвоем.
И бог, вином кропивший скверным,
Теперь из балдахинных сфер нам
Улыбки шлет. – Но, Лиза, в путь
Мы шли, чтоб с нами по тавернам
Амур таскался?! Не забудь:
Вот наши посохи – и в путь!
Но вот мы и у ног пречистой.
– Хвала божественной, хвала! –
Аббат румяный и плечистый
Зажег нам свечи. – О-ла-ла! –
Мне Лиза шепчет, – я б могла
Отбить монаха у Лойолы!
– Ах, ветреница! Грех тяжелый
Ты совершишь! За тем ли в путь
Мы снарядились, богомолы,
Чтоб ты… с аббатом?! Не забудь,
Как с посохами шли мы в путь!
Аббат же приглашен на ужин,
Винцо развязывает рот:
Куплетцем ад обезоружен,
И в папу – ураган острот.
Но я заснул: ведь зло берет!
Проснулся, – боже! паренек сей
От рясы уж давно отрекся.
– Изменница! Так, значит, в путь
Меня звала ты, чтоб вовлекся
И я в кощунство? Не забудь –
Вот посохи, и живо в путь!
Я о делах чудесных Льессы
Восторга в сердце не припас…
Аббат наш – там, все служит мессы.
Уже епископ он сейчас:
Благословить он жаждет нас.
А Лиза, чуть в деньгах заминка,
Она, гляди, уже бегинка.
Вот и для вас, гризетки, путь:
В паломничество – чуть морщинка!
Но только – четки не забудь
И, посох взявши, с богом – в путь!