Крики чаек морских –
снова встречаю сумерки
в хижине на берегу…
Кончик трости моей
осеннее поле измерил –
измеряет другое…
Кончается осень.
В ясном свете луны замечаю,
как постарел мой гость…
Только ропот волны
и молчание древних надгробий
под небом осенним…
И здесь наблюдаю,
как тянутся птицы на юг
с гнездовий озерных…
Как ярко сияет
над долиною нашей месяц
в ночь праздника Бон!..
Как он несется
по теченью речушки горной,
стебель редьки с цветами!..
Кажется мне,
будто ласточки в поднебесье
наделены душой…
Как же мог он с собой
черную мглу принести,
ливень весенний?!
Как никогда,
я цветы пожалел сегодня
на зимнем ветру…
К югу от Токио
низко висит над землею
зимнее солнце…
Исполинский клен
листвою рдеет тревожно,
готовый вспыхнуть…
Передо мною
огромный раскинулся порт,
зеленью окаймлен…
Из-под сени ветвей
выхожу на солнце – белеют
маковые головки…
И ты, шорох листьев,
опадающих с зимних дерев,
не смущай раздумий моих!..
Играют в волан –
слух ласкает мягкий, как масло,
столичный говор…
И вот снова она –
та, что некогда тихо сказала:
«Поздняя осень…»
И вдруг предо мной
город в праздничной суматохе –
Восточные горы…
Золотая осень!
Как нитка, по склону вьется
извилистая тропа…
Золотая осень!
Смотрит вдаль из-под руки
юная островитянка…