Полковнику юному Джонстон сказал,
Вино попивая хмельное:
«Когда б на моей ты женился сестре,
Твою бы я сделал женою».
«О нет, на сестре я твоей не женюсь
За земли твои и поместья;
Но с ней на досуге я вовсе не прочь
Побыть, как с любовницей, вместе.
О нет, на сестре я твоей не женюсь
За золото и за богатство,
Но буду, пока отдыхаю я здесь,
С твоею сестрой забавляться».
У юного Джонстона добрый был меч,
Короткий, остроконечный,
И Джонстон обидчика им поразил,
И тот замолчал навечно.
А Джонстон в покои сестры побежал,
Помчался, подобно оленю.
«Как долго, о брат мой, в отлучке ты был,
Дивлюсь твоему промедленью».
«Я в школе замешкался — там школяров
Учил я согласному пенью».
«Мне нынешней ночью привиделся сон —
Не знаю, к добру или к худу:
Мой юный возлюбленный мертвым лежал,
Тебя же искали повсюду».
«Пускай меня ищут, по следу бегут —
Лежит бездыханным полковник,
Его я вот этим мечом заколол,
А был твоим милым покойник».
«Когда ты и вправду его заколол
И тем обездолил меня ты,
Хотела бы я, чтоб повешен ты был,
Чтоб ты не ушел от расплаты!»
И Джонстон к любимой своей побежал,
Помчался, подобно оленю.
«Как долго, о друг мой, в отлучке ты был,
Дивлюсь твоему промедленью».
«Я в школе замешкался — там школяров
Учил я согласному пенью».
«Мне нынешней ночью привиделся сон —
Не знаю, к добру или к худу:
Мой брат окровавленный мертвым лежал,
Тебя же искали повсюду».
«Пускай меня ищут, по следу бегут —
Лежит бездыханным полковник,
Его я вот этим мечом заколол,
А был твоим братом покойник».
«Когда ты и вправду его заколол,
Меня эта весть сокрушает;
Но смерть его меньше тревожит меня,
Чем месть, что тебе угрожает.
Войди — чтоб уснуть и беду переждать,
Не сыщешь укрытья спокойней,
Я буду сидеть у окна и стеречь,
Чтоб ты не столкнулся с погоней».
В постели возлюбленной, в спальне ее
Не пробыл он и получаса —
Две дюжины всадников были внизу,
Отряд легкоконный примчался.
«О леди, ты сверху глядишь из окна
И видишь, наверное, много;
Приметила ль рыцаря ты на коне,
Спешившего этой дорогой?»
«А цвета какого был пес беглеца?
И цвета какого был сокол?
И масти какой был могучий скакун,
Примчавший его издалека?»
«Был весь окровавлен и сокол его,
И пес окровавлен рычавший;
Но снега белее был гордый скакун,
Его от погони умчавший».
«Да, красного цвета был пес беглеца,
Да, красного цвета был сокол,
И был белоснежным могучий скакун,
Примчавший его издалека.
Но спешьтесь, сойдите с коней, господа,
Вот хлеб и вино — подкрепитесь,
Когда его конь так силен, то уже
За Лайн переправился витязь».
«Спасибо за хлеб тебе и за вино,
Но всем нам пора торопиться,
Я б трижды три тысячи фунтов отдал,
Чтоб схвачен был подлый убийца!..»
«Лежи, мой любимый, спокойно лежи,
Усни, — обманула врага я,
Уже далеко он, а я начеку,
Тебя от беды сберегая».
У юного Джонстона добрый был меч,
Короткий, остроконечный,
И Джонстон пронзил им бедняжку Эннет,
Склоненную к другу беспечно.
«На что, о мой Джонстон, прогневался ты?
За что мне беда эта злая?
Приданое матери, деньги отца,
Себя — не тебе ль отдала я?»
«Живи, доживай, моя леди, лови
Последние жизни мгновенья;
Сюда ни один из шотландских врачей
Не явится для исцеленья!»
«Да, смерть моя близко! Ты видишь и сам:
Уже мои руки ослабли,
И мне на колени из раны в груди
Кровавые падают капли.
Возьми мою лютню, садись на коня
И там, на равнине унылой,
Ты сможешь играть безмятежно и петь,
Забыв о загубленной милой…»
Он вывел коня, но еще не успел
В седле поудобней усесться,
Как двадцать четыре разящих стрелы
Со свистом вошли в его сердце…